при Еврейском университете, привезла из Израиля муку, соль и дрожжи и научила женщин печь халу. Изумительный аромат свежей халы заполнил столовую и послужил приятным фоном для этого нового духовного переживания. Шаббат стал для участников днем радости, гордости, духовности, просвещения и празднования.
Вечерняя субботняя служба началась с приглашения ко всем участницам зажечь субботние свечи. На стол у входа в главный зал поставили около 75 маленьких свечек, они образовали звезду Давида. Две сотрудницы продемонстрировали студенткам, как зажигают свечи, прикрывают глаза ладонями, произносят благословения. Несколько молодых женщин неуверенно сделали шаг вперед, чтобы тоже зажечь свечи. Медленно, но верно подходили все новые участницы, а мы с Эстер негромко напевали «Шаббат шалом», за нами подхватывали остальные – снова, снова и снова. Не все вышли зажигать свечи, но около половины женщин, что немало. Для большинства участников это был первый Шаббат в их жизни. Событие вышло чрезвычайно трогательное и воодушевляющее.
Это было особое переживание, одно из тех, которые меняют твою жизнь, хотя полностью осознать их смысл можно только задним числом. У некоторых участников на глазах были слезы. И сейчас ветераны наших семинаров иногда подходят ко мне и рассказывают, какой это для них был значимый момент. В тот вечер для многих молодых евреев из бывшего СССР началась их еврейская жизнь.
После зажигания свеч мы перешли в соседнее помещение для вечерней пятничной службы. Благодаря подготовке, которую сотрудники «Гилеля» прошли по ходу совещания, у нас уже было необходимое число людей, знавших субботние мелодии, так что пели не только посетители из Израиля. Женя и еще несколько человек добавили небольшие истории про Шаббат и короткие объяснения молитв. Все испытали душевный подъем и сошлись на том, что такая форма пятничной вечерней службы будет уместна в самых разных центрах «Гилеля». Вернувшись в Иерусалим, мы подготовили аудиозапись пятничной службы и распространили ее на местах.
Не могу не воздать должное Жене: после успеха нашей службы на семинаре она с готовностью восприняла мой подход. Ту же модель она внедрила в московском «Гилеле» и активно участвовала в ее распространении по всему бывшему СССР. Мартин Горовиц, исполнительный директор Фонда развития еврейских общин в Нью-Йорке, посетил московский «Гилель» через несколько недель после зимнего семинара и собственными глазами увидел, с какой радостью, воодушевлением и торжественностью проходят наши Шаббаты. Когда Женя попросила его поддержать программу «Шаббат на колесах», цель которой состояла в том, чтобы распространить новообретенные знания о вечерней пятничной молитве по другим общинам, он выделил нам очень щедрую стипендию. Это начинание имело далеко идущие последствия и даже историческое значение для «Гилеля» и общин бывшего СССР.
Разработав свою программу «Каббалат-шаббат», московские студенты отправились с нею в путь (а точнее – в полет над Сибирью): в Хабаровск, а потом и в другие центры «Гилеля». Хабаровские студенты быстро переняли эту науку, учредили в своем центре регулярные пятничные вечерние службы и, в свою очередь, двинулись в общины по соседству – привезли Шаббат, например, в Биробиджан. То есть студенты из «Гилеля», которые еще несколько недель назад ничего не знали про Шаббат, теперь обучали других и проводили соответствующие программы в городе, бывшем когда-то центром еврейской жизни.
Все возрастающее значение этой инициативы я с особой силой осознал несколько месяцев спустя, на летнем лидерском семинаре в Киеве. Как это было у меня заведено, я договорился о встрече со всеми сотрудниками «Гилеля» на местах, чтобы выслушать новости об их программах. Хабаровский директор «Гилеля» Наташа Антонова с большим энтузиазмом рассказывала о пятничных молитвах в их центре и о стремлении ее студентов проводить субботние службы в соседних общинах.
Чем программа «Каббалат-шаббат» в Хабаровске так сильно отличалась от других? Чтобы дать ответ на этот вопрос, нужно заглянуть в историю этого города и некоторых его соседей. Хабаровск находится на Дальнем Востоке, почти в конце знаменитой Транссибирской магистрали. Здесь возникла отлаженная общинная инфраструктура, причем «Гилель» является одной из ведущих еврейских организаций города. Хабаровск расположен неподалеку от Японского моря и отделен от Москвы восьмичасовым перелетом. Неподалеку от Хабаровска лежит город Биробиджан, занимающий особое место в анналах еврейской истории России.
В 1920-е годы советская власть еще была молода. Хотя немало евреев из новообразованного СССР поддерживало новый режим, было и много таких, кто сохранял националистические чаяния – либо о создании Сиона в нынешнем Израиле, либо об учреждении внутри Советского Союза еврейской области, где будет развиваться культура на идише. Центральное правительство предложило создать для евреев автономный национальный очаг в Биробиджане, на Дальнем Востоке: там они могли построить собственную общину и (на это рассчитывали власти) забыть о сионизме. Что касается интересов государства, еврейская колония должна была стать населенной буферной зоной между советской территорией, Китаем (на юге) и Японией (на востоке). После того как в 1932 году японцы оккупировали Маньчжурию, создание буферной зоны приобрело особую актуальность. Кроме того, советское руководство надеялось, что евреи из-за границы окажут финансовую помощь своим собратьям по религии, готовым переселиться на Восток – и тем самым облегчат фискальную нагрузку на центральное правительство.
Официально еврейское поселение в Биробиджане было основано в апреле 1928 года. Там не было дорог, почти отсутствовали плодородные почвы, катастрофически не хватало жилья и свирепствовал гнус. Из евреев, прибывших сюда между 1928 и 1933 годами, почти половина уехала обратно из-за тяжелых условий жизни. Однако идея эта захватила умы даже за пределами границ СССР: в начале 1930-х годов около 1400 евреев из-за рубежа переехали в Биробиджан в надежде создать здесь еврейский национальный очаг.
Официальным языком в Биробиджане был идиш. Школьное обучение, дорожные указатели, почтовые штемпели, газеты и журналы – все было на этом языке. В мае 1934 года было введено официальное название «Еврейская автономная область».
К добру ли, к худу, но после многообещающего начала еврейская жизнь в Биробиджане оказалось недолгой и не слишком успешной. В период сталинских репрессий 1936–1938 годов погибли многие местные руководители, все они были видными евреями, – и это нанесло сокрушительный удар по развитию тамошней еврейской жизни. К началу Второй мировой войны в области проживало всего 20 тысяч евреев. После аннексии Советским Союзом в 1939–1940 годах стран Балтии население СССР пополнили много тысяч евреев, пошли разговоры о переселении некоторых из них в Биробиджан, однако после нападения Германии на Советский Союз в 1941 году планы заселения региона были положены под сукно.
Рост антисемитизма и ужасы холокоста придали в глазах многих советских евреев новый смысл необходимости создания еврейского национального очага, и в 1946–1948 годах
